Н. А. Некрасов [1971] - Корней Иванович Чуковский

Чтобы спасти «Современник», Некрасов решился на отчаянный шаг. Он выступил со стихами на официальном обеде в честь диктатора Муравьева Вешателя, от которого в значительной мере зависела судьба «Современника». Но этот поступок оказался напрасным: по приказу Александра II журнал был прекращен навсегда (1866 год).

Долго существовать без журнальной трибуны Некрасов не мог. Не прошло и двух лет, как он взял в аренду журнал «Отечественные записки» и пригласил в качестве одного из соредакторов М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Отечественные записки» под руководством Некрасова стали таким же боевым журналом, как и «Современник»; они следовали революционным заветам Чернышевского, в них впервые проявился во всей своей мощи сатирический гений Салтыкова.

Цензура жестоко преследовала «Отечественные записки», и Некрасову (вместе с Салтыковым) приходилось вести с ней такую же упорную борьбу, как и во времена «Современника».

5

Журнальная работа утомляла поэта, и он бывал поистине счастлив, когда ему удавалось вырваться из душного города куда-нибудь в деревенскую глушь. В деревне, среди крестьян, он чувствовал себя легко и привольно и забывал городские тревоги, особенно если при этом ему случалось хорошо поохотиться. Охота с детства была его любимейшим отдыхом. Захватив собаку и ружье, он на несколько дней уходил с кем-нибудь из местных крестьян побродить по лесам и болотам и возвращался домой с новыми силами, освеженный и бодрый. Охота была для него лучшим средством дружеского сближения с народом. Он говорил, что в деревне охотниками обычно бывают талантливейшие из русских крестьян.

Странствуя с ружьем из деревни в деревню, Некрасов попадал на сельские ярмарки, на крестьянские праздники, на сходы, на свадьбы, на похороны, знакомился с множеством деревенских людей, наблюдал их нравы и обычаи и жадно вслушивался в их непринужденные речи. С каждым годом он, если так можно выразиться, все больше и больше влюблялся в народ.

Эта любовь нашла наиболее яркое выражение в стихах, которые были написаны им летом 1861 года в деревне Грешнево, где он провел несколько месяцев в близком общении с крестьянами. Большинство этих крестьян он знал с детства. Они были товарищами его мальчишеских игр и потому каждое лето, когда он поселялся в деревне, встречали его как приятеля. Едва он въезжал за околицу Грешнева, он говорил ямщику:

Останови же лошадок!

Видишь: из каждых ворот

Спешно идет обыватель.

Все-то знакомый народ,

Что ни мужик, то приятель.

Летние месяцы 1861 года, проведенные Некрасовым в Грешневе, можно приравнять к болдинской осени Пушкина: необычайный прилив творческих сил, могучая власть над своим вдохновением, которое уже не взрывается мгновенными вспышками, как это бывало с Некрасовым раньше, а горит ровным негаснущим пламенем изо дня в день, из недели в неделю. Самое количество стихов, созданных им в «грешиевское лето», свидетельствует о небывалом взлете его дарования. Сохранилась большая тетрадь, которую он вывез из Грешнева в 1861 году. Вся она исписана стихами, посвященными деревенской тематике, — лучшими стихами Некрасова. Здесь раньше всего самобытная, до сих пор сохранившая всю свою первозданную свежесть поэма «Крестьянские дети», в каждом слове которой чувствуется веселая и даже немного озорная улыбка. В мировой литературе едва ли существует другое стихотворение, где с таким благодушным сочувственным юмором воссоздавалось бы «обаяние поэзии детства», Повествуя о Савосях, Кузяхах, Корнеях и Глашках, поэт как бы сам приобщается к их ясному, гармоническому восприятию природы и жизни.

Правда, он здесь же разрушает гармонию напоминанием о том, что любому из этих детей «никто не мешает» погибнуть в любую минуту, что их жизнь находится под вечной угрозой со стороны душегубного строя, но эта скорбная мысль не окрашивает собой всей поэмы; ей отведено всего несколько строк.

Основная же тональность «Крестьянских детей» определяется той гениальной идиллией, которая органически входит в их текст и с давнего времени носит во всех хрестоматиях название «Мужичок с ноготок». Здесь вершина некрасовского мастерства. Читая этот короткий отрывок — всего двадцать стихов, — не знаешь, чему больше удивляться: лаконизму ли поэтической речи, благодаря чему каждое слово воспроизводимого здесь диалога насыщено таким огромным содержанием; мудрой ли простоте языка, делающей эти стихи доступными детским умам; или подспудной, но явственно ощутимой лиричности, которая проникает собою весь этот небольшой эпизод и придает повествованию о нем обобщенный характер восторженной песни о русском народе, у которого «привычка к труду благородная» начинается уже с шестилетнего возраста.

Этот мальчишка не «идет», не «бредет», не «шагает», но «шествует». «Шествует» — торжественное слово, никогда не применявшееся к походке детей. Так говорили обычно о какой-нибудь важной, напыщенной, помпезной особе. Одним этим словом Некрасов дает нам понять, как уважает себя «мужичок с ноготок» за то, что ему поручили такое серьезное дело. Потому-то и сказано о нем, что он ведет свою лошадь «в спокойствии чинном», то есть не суетится, не егозит, не подпрыгивает, как поступал бы при других обстоятельствах, а во всем подражает бородатым, степенным крестьянам, уважающим себя и свой труд. Когда незнакомый прохожий называет его с усмешкой «парнище», это наименование оскорбляет «мужичка с ноготок», так как оно подчеркивает, что он мал и годами и ростом. Поэтому он надменно отвечает обидчику: «Ступай себе мимо». А когда прохожий, желая во что бы то ни стало продолжить беседу, задает ему никчемный вопрос: «Откуда дровишки?» — он отвечает ему: «Из лесу, вестимо», и в этом «вестимо» слышится упрек вопрошающему: зачем же спрашивать о том, что и без разговоров понятно. Так уважает себя этот малолетний крестьянин, так великолепно умеет он постоять за себя и дать суровый отпор всякому, кто вздумает обидеть его.

Вековое рабство не растлило народа; чувство свободы и чести сохранилось даже в малолетних его представителях:

В рабстве спасенное

Сердце свободное —

Золото, золото

Сердце народное!

В следующем некрасовском стихотворении, «Похороны», написанном в том же Грешневе и тоже посвященном деревенской тематике, поэт уже не довольствуется изображением крестьян, хотя бы самым нежным и сочувственным, — он решается заговорить от их лица, воспроизвести в поэзии их подлинный голос:

Меж высоких хлебов затерялося

Небогатое наше село,

Горе горькое по свету шлялося

 И на нас невзначай набрело.

Правда, он воспроизводил этот голос и раньше, хотя бы, например, в «Огороднике», но то была нарядная стилизация на основе фольклора, здесь же полное овладение